Сонал проснулся от плача, сиреной нарушившего тишину комнаты. Он раздавался из детской кроватки рядом с его постелью. Сонал замер, надеясь что плач не повторится и его сын снова уснёт.

После того, как он сумел пристыковать то, что осталось от корабля к станции, Аудубан (Auduban) вышел в стыковочный док, неся в руках футляр. Сейчас он вряд ли мог отдавать себе отчет о том, что происходило вокруг. В его голове осталась только одна мысль – принести людям свет, обжигающий свет. Как можно больше людей должны его увидеть.

В комнате было тихо, слышны были только жужжание увлажнителя воздуха и еле уловимое дыхание единственного присутствующего в комнате человека. Этого человека звали Роберт, или просто Боб, он был предпенсионного возраста и страдал от ожирения. Когда он работал над чертежами, весь остальной мир переставал для него существовать.

Я думаю, я пришел к выводу, что легче их ненавидеть. Я должен был что-то чувствовать: быть нейтральным подразумевало бы, что я безразличен настолько, что не могу сформировать свое отношение. Без этого не было бы причины и стимула продолжать. Чувство ненависти позволило мне быть там, делать то что необходимо без пауз и сомнений. Мне не было жаль их, мой запас жалости подошел к концу давным давно. Мне не с кем было делиться жалостью, даже с теми к в ней нуждался.

— Садитесь, пожалуйста.