[12 августа YC 111]

– Господин директор, для вас сообщение.

– Я немного занят сейчас, Жерар. Это не может подождать?

– Простите, сэр, но это ответ из Первого управления.

В первый раз за всё утро Ментас Блэйк оторвал взгляд от еженедельного доклада о бунтах. Отодвинув кресло от консоли, директор встал.

«Представьте, что тюремная решетка на окне вашей камеры - это все, что вы когда-либо видели.

И вот, в один прекрасный день, появляются те, кто выпускает вас на волю.

Но если у них есть силы сделать это, то действительно ли они освободители?

Ведь вы никогда не вспомните тех, кто вас запер.

- Айор Лаброн (Ior Labron)"
Март 10-е, YC 111

Поначалу, это может показаться бессмысленным. Сложности, возникающие на жизненном пути,
имеют столь глубокие корни, что с ходу в них не разберешься. Разве что, со временем.
Но говорю вам: со временем, правда, заключенная в этих словах, начнет сиять еще ярче,
потому, что таково данное им мною предназначение.

- Автор неизвестен

Наверное, я так и не узнаю, кто из нас был предателем: старик, чью жизнь я сломал, или я сам.

Мы вошли в кабинет. Я не мог понять, почему все так спешили сюда, ведь те же самые люди обычно не могли дождаться, когда уже можно будет свалить.

Лаудер собирался умереть.

Он давно приобрел, толком модифицировал и вставил глазной имплантант, позволявший ему работать проектировщиком корабельных модулей и помогавший справляться с сокрушительной депрессией. Имплант отправлял его в концептуализацию его собственного подсознания, где тот получал доступ ко всем закоулкам памяти и, более того, мог найти убежище от своего недуга. До поры до времени все было хорошо, пока в один день подсознательный шлюз просто не закрылся, и Лаудер ничего не мог с этим поделать.

Мой отец…

…впрочем, не важно.

Действие происходит в баре в Great Wildlands, на окраине пространства Minmatar, поздней ночью. Недавняя война в New Eden заставила вернуться домой три потерянные племени Minmatar. Thukkers, странники космоса, были приглашены вновь присоединиться к Республике, и готовятся к тому, что их участок космоса станет автономной частью сообщества Minmatar. Nefantar, также известный как Ammatars, которые, как считалось, предали свой народ в старой войне, проявили себя как защитники и получили предложение вернуться, после того, как их родина была разорена. Starkmanir, считавшиеся вымершим, но выжившие благодаря Nefantar, были спасены и им так же предложили воссоединиться со своим народом.

Недавно зашедшее солнце всё еще пронизывало красными лучами безоблачное голубое небо над красивым и умиротворённым ландшафтом. Легкий ветер пускал волны по обширным пшеничным полям, а фермы с цветущими садами выглядели точками на фоне золотистого пейзажа. Безупречную идиллию нарушала лишь группа спецназовцев, бесшумно идущих по полю.

Брэа (Braea) стояла так высоко, что на нее накатывали волны тошноты и головокружения, но даже отсюда можно было услышать гул и крики толпы внизу. Они прорывались даже через поликарбоновое стекло. Когда один из десятков кружившихся вокруг ассистентов велел Брэе подойти поближе к краю этого балкона, окруженного стеклом со всех сторон подобно герметичной капсуле и повисшего над целым миром, раскинувшимся внизу, ей на мгновение показалось, что можно просто идти дальше: сначала через стекло прямо по воздуху, а потом, через потолок купола станции, прямо в открытый космос, в неизведанную и бесконечную тьму.

Когда золотой флакон выскользнул из его рук, Антар (Antar) понял, что он покойник.

Лерэнж (Lerenge) и он были в саду созерцания, спорили о догмах веры и своем служении Придворному Камергеру (Chamberlain). Оба они были привилегированными Хранителями (Holders), сделавшими очень многое для императорского двора. Постоянные трения между ними во время выполнения ежедневных обязанностей превратили их в два гладких куска гранита подогнанных так плотно, что они уже давно не цеплялись друг к другу по пустякам, и каждый из них просто ждал, пока другой наконец-то треснет и расколется на мелкие кусочки.

С ранних дней Государства Калдари (Caldari State) полицейские силы восьми корпораций Главного Исполнительного Комитета (Chief Executive Panel) играли важную роль в калдарском обществе. Фигуры большого общественного внимания, поносимые и почитаемые в равной мере (зачастую одними и теми же людьми), эти восемь частных армий вместе сравнимы с формальной калдарской армией и заметно превосходят их в подготовке.

Что это за силы, как они функционируют, и как они такими стали?

Громкий звук труб эхом раздался в коридорах, призывая детей вернуться Домой. Лотерея опять началась.

Два мальчика — Арбджан и Брид (Arbjan and Bryd) — переносили мебель для очередной группы поселенцев, пока ещё один мальчик по имени Сиспур (Sispur) тащил кресло. Они все моментально остановились, услышав эту мелодию. Арбджан и Брид посмотрели друг на друга, одновременно опустили стол, который они несли, и пошли в сторону дверей. Сиспур был чуть тяжелее на подъём, и ему потребовалось сделать пару шагов, чтобы понять, что кресло всё ещё в его руках. Они вошли в широкий коридор и увидели детей из других комнат, которые шли в ту же сторону. Арбджан и Брид сначала просто шли, потом слегка ускорили шаг и перешли на бег, а Сиспур просто плёлся сзади, пытаясь не отставать.

«Присаживайся и объясни мне, почему ты еще на борту этого корабля», — сказал Капитан.

Лейтенант Парс Килан вошел в кабинет капитана и присел. Кабинет был большим, с несколькими креслами, стоявшими у стен. Перед Парсом находился массивный стол Капитана, покрытый считывателями данных, а за ним его личное кресло, сидение которого было намного более потертым, чем ручки. С одной стороны кабинета была установлена штабная карта, при активации проецирующая 3Д голограммы. Окно позади стола и капитанского кресла, имело возможность воспроизведения любого вида изображений, как частных, так и армейских, но в данный момент отображало лишь черноту космоса. С другой стороны находилась неприметная дверь, ведущая в каюту капитана. Сам Капитан неподвижно стоял за столом, сцепив руки за спиной.

Ремонтный отсек разваливается на глазах. Металлические обломки, которые усеивали пол, теперь летят во все стороны, словно пыль на ветру. Многие из них лежали тут с первого дня существования самой станции...

Зэтин пришёл в себя и потёр голову. На нём осталась почти вся его одежда, но пропало всё снаряжение и, что странно, ботинки. Ноги чувствовали холод металлического пола.

Он сидел посреди небольшого перекрёстка. Было темно, но не настолько, чтобы ничего не видеть, и, осмотревшись, он увидел, что всё вокруг — пол, потолок, стены — было сделано из металлических панелей одного размера. В панелях стен имелись окна из толстого, похожего на стекло материала, который глухо зазвенел, когда Зэтин, потянувшись, постучал по нему.