Хроники → Условия

«У нас есть для вас предложение. Достаток, уют, анонимность и безопасность. Не надо будет больше скрываться, не надо будет беспокоиться, что ваша организация уничтожит вас. Новая жизнь».

Вания откинулась в кресле и закрыла глаза. Она весь день чувствовала себя разбитой, а тут ещё и это сообщение…

Оно пришло от «Джокасты Мелиаан», которую система идентификации сообщений определила как рядового сотрудника Каалакиоты. Это можно было легко проверить — все данные о сотрудниках КК находятся в открытом доступе — но Вания знала, что не найдёт человека с таким именем. Джокасты не существовало. Она была выдумкой спецслужб Государства Калдари.

«Мы знаем, что вы близки к лидеру. Организация, в которой вы состоите — террористическая, и хотя на словах она борется за улучшение жизни рабочих, на деле — она борется против Государства Калдари. Цель этой группы — кровопролитие и насилие. Одна только недавняя атака на пассажирский лайнер стоила жизни десяткам тысяч.

Всё чего мы просим — помочь нашему агенту приблизиться к вашему лидеру. Мы внедрим своего человека в вашу организацию, а вы доведёте его до нашей цели. Никто кроме вас не будет знать личности агента; никто никогда не свяжет личность агента с вами.

Это лучший способ разрешить ситуацию без чрезмерного насилия, и единственный способ для вас и ваших коллег остаться в живых».

Вания потрясла головой и удалила письмо. Да как они могли подумать, что она может работать на них?! Да, она привязалась к Мелариусу; да, её чувство самосохранения было, наверное, сильнее, чем мораль или любовь. Этажи завода не оставляли особых надежд на будущее. Но предательство их тем более не оставляло.

Она встала, надела тёплую одежду и вышла в коридор. Они летели на небольшом индустриальном корабле, оборудованном всевозможным стелс- и коммуникационным оборудованием, а также прекрасными медицинскими отсеками на случай боевых потерь. На борту было достаточно места для тысячи человек, но еды едва хватало на несколько сотен.

Вания шла в тактическую комнату. Звук шагов по металлическому полу отдавался эхом, железные перила холодили руки. Воздух — ледяной, по углам — пыль и железные опилки. Медицинские отсеки были хорошо оборудованы, но такие условия жизни — в закрытом пространстве, в холоде и болезнях — давили на людей.

Большинство проходящих мимо людей были бывшими рабочими, хотя от некоторых веяло бюрократическим душком. «Кто из них мог бы быть потенциальным предателем» — подумала она, но быстро отогнала эту мысль. Паранойя до добра не доведёт.

В тактической комнате Мелариус склонился над картами, обсуждая детали операции с Генарисом Йувокой. Тот был правой рукой Мелариуса и бывшим сотрудником Каалакиоты, предавшим своих хозяев во имя высших идеалов.

Оба замолчали, как только Вания вошла. Она подошла к Мелариусу — одна из немногих, способных подойти к нему без риска для жизни, так как он обычно был в окружении дюжины телохранителей — поцеловала в щёку, и спросила, как идут дела.

— Не очень здорово, — ответил Мелариус. Она заметила тёмные круги под его глазами и хрип в голосе, как у кого то, кто слишком много дышит холодным воздухом. Вания знала, каково ему сейчас.

— Я слышала, мы становимся всё популярнее, — сказала она, — особенно после той атаки на лайнер.

— Ну да, — ответил Мелариус, — Удивлюсь, если к нам присоединится меньше пары тысяч человек. Удивительно, как всё-таки смерть захватывает умы живых.

— А что дальше?

— Не твоё дело, — отрезал Генарис. Они уставились друг на друга.

— Собираем людей, — сказал Мелариус, — Только этим мы сейчас и занимаемся. Оборудования у нас достаточно, всё, что нам сейчас нужно — это люди, преданные люди. Это и вас касается, кстати. А вот взаимных пикировок не потерплю.

— Ей вообще не следует здесь находиться, — пробормотал Генарис.

— Так почему бы тебе меня не выставить отсюда, малыш? — сказала Вания, — Я видала даже использованные тампоны пожёстче тебя.

— Довольно, — сказал Мелариус, — Генарис, остынь. Хватит споров. Она здесь, и она останется.

Вания показала Генарису средний палец, но Мелариус повернулся и к ней:

— И ты остынь. Можем мы спокойно поработать или нет? Ты здесь находишься только пока я тебе позволяю, а раз не можешь успокоиться — до свидания. Планировать революцию тяжело и без сорвавшейся с цепи бабы.

— Есть, сэр! — она отдала ему честь по-военному, потом прильнула к нему, поцеловала, как будто и не случилось ничего, — Ладно, пойду, пусть большие мальчики решают большие проблемы. Только вот будут дела плохи — не вздумай приходить ко мне плакаться.

Она вышла и побрела к себе, но через мгновение услышала звук шагов, настигающих её. Обернувшись, она увидела Генариса.

— Ведьма! — орал он, брызжа слюной, — Ты хоть представляешь что творишь?! Думаешь, что можешь войти вот просто так, нагадить и уйти?!

Она начала отвечать, но Генарис схватил её за воротник и начал трясти:

— Мелариус не спал чёрт знает сколько времени, он вне себя из-за этого инцидента с лайнером. Только вот советов от кого попало ему не хватает!

Вания улыбнулась и засунула руки в карманы.
— Ну и как этот разговор ему поможет?

Генарис отпрянул.

— Ну ладно, — сказал он, отпустив её воротник, — Ладно, понял, я, это…

Не успел он договорить, как Вания выхватила маленький нож из кармана, схватила Генариса и с невероятной силой швырнула его о противоположную стену. Она прижала его к стене, приставила нож к животу и схватила свободной рукой за горло. Проходящие мимо люди — бывшие рабочие, видавшие виды на фабриках Калдари — демонстративно не обращали на них внимания.

— Слушай ты, — прошипела она, — Ты даже не представляешь, через что я прошла, чтобы попасть сюда. Ты даже не представляешь, чего мне стоило получить работу на заводе, и чем мне до этого приходилось заниматься. Так что даже не вздумай со мной так разговаривать. Я там, где я заслужила быть, а вздумаешь препираться — тебе конец.

Она убрала руку с его горла, но нож оставался на месте.

— Ты только о себе думаешь, да?, — сказал тихо Генарис.

— Так ведь никто другой не подумает. — она отошла и убрала нож в карман. Внезапно подступила тошнота, но она поборола её; Генарис, похоже, и не заметил. Она взглянула на него и пошла к себе.

***

Вскоре после этого Вания проходила плановый медицинский осмотр. Когда они получили корабль и Братство начало расти численно, командование решило, что каждый должен проходить регулярное медобследование. Здоровье людей было не ахти, и появления какой-нибудь новой мерзкой инфекции никто не хотел. Вания с каждым днём чувствовала себя всё хуже и хуже; всё чаще наступали тошнота и головокружение, а с некоторых пор к ним добавилась постоянная боль в костях. Она чувствовала себя как старуха.

Когда пришли результаты сканирования, ей не терпелось узнать, что же не так с её здоровьем и как его поправить. Первая же строка результатов анализа изменила всё.

Она начала читать дальше, и всё снова изменилось.

***

— Я беременна.

Она избегала Мелариуса с тех пор как получила результаты сканирования. Он был так занят планированием восстания, что, похоже, не замечал этого. Вания даже начала ревновать его к этому восстанию, но поняла, что это не его вина. Кроме того, это дало ей время подумать о будущем.

Они сидели в его отсеке, на кухне. У него была чашка кофе, у неё — трижды фильтрованная вода. Свет был слишком ярким.

Он отхлебнул из чашки.

— Я счастлив, я очень счастлив. У меня нет сил, совсем нет, но если бы были — я бы прыгал и вопил как дурак.

Она улыбнулась и положила свою руку на его.
— Есть ещё кое-что.

— Двойняшки?

Она нервно рассмеялась.
— Нет. Не двойняшки. Но и с тем, что есть, проблем хватит.

— Не понимаю.

— У ребёнка есть дефекты.

Его рука застыла в воздухе, не донеся чашку до рта.
— Дефекты…

— Врождённые дефекты, умственные и физические. Это называется Predicatus Ingvarius. Ребёнок будет в порядке первые несколько месяцев, но потом его здоровье начнёт резко ухудшаться. Рано или поздно его состояние стабилизируется, но изменения будут необратимы.

— Насколько сильные изменения?

— Нельзя предугадать. Первый год или два он будет болеть всеми известными болезнями, но должен выжить. Умственная отсталость гарантирована, как и болевые припадки. Вряд ли избежит коляски. Есть шанс, что он сможет худо-бедно жить — коматозником он не будет — но вот как осмысленно он будет думать и говорить — это вопрос удачи.

— Это мальчик?

— Да, мальчик.

Мелариус провёл рукой по волосам.
— Боже мой.

— Не знаю, как мы с этим справимся. Медицинские отсеки на этом корабле могут справиться с обычными болезнями, но с такими — вряд ли. Наше оборудование может диагностировать, но не лечить. Я…

— На каком ты сроке? — спросил он.

— Извини?

— Какой срок беременности?.

— Ну, несколько недель.

— Значит ещё не поздно.

Ей стало холодно.
— Не поздно что?

Он ощутимо напрягся, и крепко взял её за руку.
— Прервать беременность.

— Я не буду делать аборт.

— Вания…

— Я не буду делать аборт.

— Послушай, если ты думаешь что…

— Я не буду делать аборт.

— Вания, борьба требует жертв. Мы, как люди…

— О, Боже мой! — вскрикнула она, — Только вот таким голосом вещать не надо, ладно? Ты всё-таки со мной говоришь, а не выступаешь перед рабочими на заводе.

Он продолжал:

— Ты хоть представляешь, на что будет похожа его жизнь? Лично я — нет. Я не знаю, где я буду через неделю, если я, конечно, проживу так долго. Ты же видишь, что такая жизнь делает с нами, здоровыми людьми. А что она сделает с ним? Что мы будем за люди, если мы позволим ему так страдать?

— К тому времени, как ребёнок родится, всё изменится.

— Естественно. В лучшем случае я буду по уши занят делами профсоюзов, комитетов и ополчения, пока мой сын будет чахнуть в люльке. А скорее всего — я буду в бегах, как и ты и все остальные. Без денег, без медицинского обслуживания. И где мы найдём время, чтобы его растить, когда у нас и без него забот будет по горло? Как мы будем его растить в подполье? Ты готова сидеть и слушать крик малыша день и ночь, зная, что его боль никогда не пройдёт, а ты ему ничем не поможешь?

— Не делай из меня злодейку. Ты против него из-за его здоровья; ты хочешь от него избавиться! Он — угроза твоему драгоценному восстанию. То, что ты начал, уже привело к смерти сотен тысяч, сгоревших, замёрзших, задохнувшихся там, в этом лайнере.

— Только не надо лайнер сюда приплетать, — сказал он.

— А почему нет? Неприятно, да?

— Ты не понимаешь…

— Как ты можешь бороться «за людей», когда тебя на твоего собственного ребёнка плевать? Как же так? Нужно быть политиком, чтобы понять такую логику?

— Ты не понимаешь, не понимаешь, — Мелариус старался смотреть в пол, в потолок, куда угодно, только не ей в глаза.

— Чего я не понимаю? Что тебе на пути к славе надо убить ещё одного?

— Да что ты к нему привязалась!, — закричал он, — Да, это наш ребёнок! Если бы я мог сделать хоть что то, чтобы его жизнь была не такой ужасной, я бы всё для этого сделал. Но я не могу! Я не могу сидеть здесь с тобой и притворяться, что всё будет хорошо, потому что знаю, что хорошо точно не будет. И ты это знаешь тоже. Всё плохо и будет ещё хуже. Почему не можешь этого понять?

— Потому что я его мать, вот почему!

Он всплеснул руками:

— Вот оно что! Я могу говорить что угодно, день и ночь распинаться о нашем положении, но тебе всё равно, так? Говоришь, мной движет логика? Положим так и есть. Но тобой движут эмоции. Думаешь, твоя любовь вылечит ребёнка? Нет. Думаешь, твоя любовь сделает его счастливым и избавит от боли? Нет. Всё чего ты добьешься любовью — создашь человека, знающего только боль и страдание.

Она не отвечала, только иногда вытирала слёзы. Наконец произнесла тихо:

— Первый раз у меня есть что-то кроме меня самой, ради чего стоит жить. Я его не брошу.

— Вания…

— Да, я эгоистка. Знаю. Я такая. Никогда не пыталась быть другой. Я всем пожертвовала, когда пошла за тобой, думала, что найду нечто большее, чем жизнь ради себя одной, но, в конце концов, пошла ради себя, только ради себя. Ребёнок всё изменит.

— Ребёнок сделает тебя мученицей. Ты хочешь растворить свой эгоизм в нём, но это никому не поможет, ни тебе, ни ему. Хочешь разбираться со своими проблемами — разберись с собой для начала, не перекладывай на больного ребёнка.

Мелариус придвинул к ней стул и продолжил:

— Мы попробуем ещё раз, потом. Когда всё уляжется, неважно, месяцы или годы пройдут, мы попробуем ещё разок. Я не против создания семьи, я очень даже за. Но на условиях, которые устроят нас обоих.

— Так вот в чём дело, — сказала Вания, — В условиях.

— Ну да.

Она вытерла слёзы и встала.
— Мне лучше пойти.

— Хорошо, поговорим позже.

Она повернулась и вышла, не говоря ни слова.

***

Они не разговаривали несколько дней, и даже проходя мимо друг друга, ни разу не обмолвились ни словом. Наконец она послала ему сообщение, спрашивая, не передумал ли он. Он ответил:

«Никоим образом. Прости».

Она долго смотрела на этот ответ, прежде чем удалить его. Затем начала новое сообщение, адресованное Джокасте Мелиаан, с темой «Ваше предложение». Письмо начиналось фразой:

«Мне понадобится лучшее медицинское обслуживание».


Перевод © IlluminatedOne & корпорация Seven Crafts


Написать комментарий
 
EVE Online and the EVE logo are the registered trademarks of CCP hf. All rights are reserved worldwide. All other trademarks are the property of their respective owners. EVE Online, the EVE logo, EVE and all associated logos and designs are the intellectual property of CCP hf. All artwork, screenshots, characters, vehicles, storylines, world facts or other recognizable features of the intellectual property relating to these trademarks are likewise the intellectual property of CCP hf. CCP hf. has granted permission to EVE-RU to use EVE Online and all associated logos and designs for promotional and information purposes on its website but does not endorse, and is not in any way affiliated with, EVE-RU. CCP is in no way responsible for the content on or functioning of this website, nor can it be liable for any damage arising from the use of this website.