На палубе ангара, украшенного по случаю, стояли оцепеневшие люди. Флаги Амаррской Империи медленно колебались на казавшемся вездесущим холодном ветру.

Небольшая группа состояла из тщательно проверенного экипажа станции и личного состава Королевской Охраны, которая до последней капли крови была предана Императрице Ямиль Первой. Общение между людьми было сведено к минимуму. Они не относились друг к другу с неприязнью, но обстановка была такая неясная и отчасти отталкивающая, что большинство из них подозревало, что они скоро пойдут каждый своей дорогой, пытаясь смыть с себя поток воспоминаний после того, как это проклятое дело закончится. Скоро должен был прибыть корабль, неся на борту яркий символ всех несчастий и зла, который только можно было себе представить.

В Галлентской Федерации, на планете Галленте Прайм, на открытой арене, специально подготовленной для такого случая, экраны демонстрировали покачивающийся корабль. Толпа, исчисляемая миллионами, уже достигла точки кипения, накачанная политическими речами, разбавленными развлекательными врезками. Массивные вышки, расположенные тут и там, держали на себе огромные экраны, которые транслировали каждое движение корабля, медленно приближающегося к посадочной площадке. Толпа реагировала, и её крики были настолько громки, что они возвращались через динамики, создавая бесконечную петлю хриплой ненависти.

Когда Императрица вышла из своих временных чертог на главную часть посадочной площадки, негромкий гул беседующих людей стих до полной тишины.

Знамёна под высоким потолком и незатухающее эхо успокоившихся голосов делало это место похожим на собор. Из массивных окон из поликарбонатного стекла открывался вид на холодный космос снаружи.

Толпа ревела, когда президент Фойритан эффектно появился. Он махнул своим людям и улыбнулся. Это была не широкая улыбка, которую можно было бы преподнести, когда побеждаешь в игре, но тщательно смягченная печалью улыбка, которая говорила, что её обладатель понёс потери, но вышел победителем, и признавал то же самое во всех, кому она предназначалась.

Судно состыковалось. Это был маленький хорошо оснащённый корабль, хотя броня и щиты предназначались скорее для видимости, чем для чего-нибудь ещё. Его груз был привезён из самого темного уголка космоса, двигаясь всевозможными маршрутами, но здесь, под защитой Императрицы, никто не будет вмешиваться.

На борту был только один пассажир. Он был самым большим предателем Амаррской Империи, с самого начала её существования. Он был доставлен сюда, чтобы умереть.

Люки корабля открылись и был выведен Анвен Этюрре, моргающий от света и шума. Раньше он был Гранд Адмиралом Флота Федерации, пока его не сместил с должности президент Фойритан за то, что во время вторжения Калдарского Государства виделось грубой некомпетентностью. Как оказалось позже, это было изменой и поставило его на вершину списка самых разыскиваемых врагов Федерации.

Конвоиры Этюрре держались рядом с ним, подведя его к отдельной площадке, размещённой достаточно далеко от Фойритана и президентской команды, чтобы не ассоциироваться с ними. Весь путь, который они преодолели, был со всех сторон ограждён небьющимся стеклом, чтобы никто не попытался убить Этюрре раньше назначенного срока. Конвоиры выглядели сильными и уверенными, в отличие от Этюрре, который казался немного сконфуженным и сбитым с толку. Ему явно не причиняли вреда, но камеры, которые сфокусировались на его лице, вызвав этим очередной рёв толпы, показали его отсутствующий взгляд.

Канцлер Карсотт был выведен из корабля и бесцеремонно брошен на пол ангара. Он лежал там, хрипя и кашляя, перед Императрицей и её свитой. Его массивное тело было в таком состоянии, что он даже не мог самостоятельно стоять.

Твёрдо и пристально глядя на обречённого человека, Императрица сказала:

— Помогите ему подняться.

Когда её охранники заколебались, она сделала легкое небрежное движение головой. Её пристальный взгляд, всё еще направленный на Карсотта, вскоре мог перенестись на кого-то ещё.

Конвоиры быстро подскочили и привели тушу Карсотта в вертикальное положение. Он вздрогнул, когда они дотронулись до него. Грязные и изодранные шёлковые одеяния задрались на руках и ногах обнажив ушибы и порезы. Тело было столь велико, что его с трудом поддерживали трое мужчин, но высокой женщине всё же пришлось упереться ему в грудь, прямо напротив сердца, чтобы он не заваливался вперед. Плоть Карсотта была столь же бледна, что и её, а воспалённая сыпь поспорила бы цветом с её алыми волосами.

Президент Фойритан говорил с миллионами присутствующих и триллионами, наблюдающих за прямым вещанием. Его слова затерялись для большинства людей, которые слышали только то, что хотели услышать, в промежутках наполняя речь президента обильным рёвом. Суть его слов была в том, что Галлентская Федерация получила человека, которого обещал президент. Будут тяжёлые времена, когда каждый мужчина и женщина Федерации должны будут пойти на уступки относительно свободы, чтобы обеспечить безопасность всей нации. Но здесь и сейчас у них есть доказательство, что эти жертвы не напрасны.

Толпа ответила на интонации его голоса. Это было похоже на движение волны ненависти, которая разбилась о берег. Между президентом и его людьми находилась большая зона безопасности, ограждённая небьющимся стеклом и контролируемая как людьми, так и самым современным оборудованием. Это только усилило рёв толпы.

Для ритуального очищения даже была проведена пытка, которая прошла в полной тишине. У амаррских людей был здравый смысл, чтобы смутиться тем, что произошло во время правления Карсотта, и они хотели только отправить его по пути правосудия.

Всё было окружено шумом и светом. Скорее всего пыток не было, но они сделали всё, чтобы заключённый не спал и у него не было удобств в поездке. Галлентский народ заслужил представление.

Императрица стояла в тишине, смотря на Карсотта. Затем она спросила:

— Вы обрели покой и согласие со своим богом?

Он спокойно кивнул. Команда отступила в сторону, растирая свои уставшие руки и ноги. Женщину, которая держала Карсотта, отпустили, чтобы она могла вымыть руки.

В середине своей речи президент Фойритан перечислял обвинения, выдвинутые против Этюрре и результаты их оценки. Он повернулся прямо к заключённому, который смотрел в застывший воздух, и говорил о неудачах, предоставлении информации врагу и потере бесчисленного количества жизней на Калдари Прайм. Президент добавил, что, к счастью, в Федерации установлен новый порядок, который гарантирует, что ядовитые побеги на галлентской территории будут немилосердно уничтожены.

Он кивнул Ментасу Блаку, который стоял позади площадки, одетый в знакомый всем чёрный костюм его недавно сформированного ведомства Внутренней Безопасности. Неофициально они назывались Черными Орлами, и Фойритан в своей речи назвал их так же, запечатлев их имя в истории, к лучшему, или худшему.

Возвращаясь к теме измены, Фойритан обратил свою речь назад к Этюрре. Он сказал, что Федерация прошла испытание в отсутствие Этюрре и добавил, со злой усмешкой, что его довольно-таки тяжело было поймать.

Толпа ревела. Они любили его за это.

Фойритан сказал Этюрре, через микрофоны, экраны и растущий шум более, чем миллиона людей, что существует такое подавляющее количество свидетельств его вины, что нет необходимости в предоставлении звщиты обвиняемому.

— Вы сможете говорить, когда я закончу, — добавил он. — Это принесёт вам пользу. Это ваше право. В Федерации у всех есть голос. Даже у людей, жизни которых вы разрушили.

Ментас Блак, чьи Черные Орлы опекали множество заключенных, согласно кивнул и больше ничего не добавил.

Императрица сказала Карсотту:

— Вы примкнули к Кровавым Рейдерам. Вы правили с помощью лжи и террора. Когда появились минматары, ваши промахи чуть не стоили нам Империи. Вы развращали невиновных, прятались за спины преданных нам людей, и превратили это королевство в вакханалию пороков и гедонизма.

Он глубоко вздохнул и спросил:

— И за это я заслуживаю смерти?

Флаги мягко качнулись на холодном ветру.

— Нет, — сказала она. — Но Империя не собирается беспокоиться о том, чтобы дать вам то, что вы заслуживаете.

В конце своей речи Фойритан снова повернулся к Этюрре и спросил, хочет ли тот что-нибудь сказать.

Этюрре вручили микрофон. Он взял его и застыл на месте, смотря на него. Неодобрительные крики из толпы множились, угрожая его заглушить.

Он посмотрел на Фойритана. На мгновение двое мужчин разделили взгляд странного взаимопонимания. Камера, показав сначала вспышку в глазах Этюрре, а затем выражение неудобства на лице Фойритана, сосредоточила свой слепой пристальный взгляд на толпах.

Затем Этюрре обратил свой взор на Блака и долго-долго смотрел на него.

Толпа сходила с ума в сердитом ожидании.

Этюрре усмехнулся в их сторону, в сторону мира, который он помог разорить, и позволил микрофону выпасть из рук на землю.

Карсотт глубоко вздохнул.

— Вы мне отвратительны, — сказал он. — Вы управляете королевством слабаков, которые так глубоко зарылись в своих разглагольствованиях о будущем мире, что забыли как нужно жить в этом. Всё, что они делают — смотрят на своего Всемогущего Бога, который им укажет как жить. А как только я начинаю думать, что некоторые из них еще не потеряны, приползаете вы, как какой-то адский червь, чтобы снова вернуть им веру.

Он остановился, сглотнув.

— Вы мне отвратительны, — повторился он.

Она приблизилась к нему и подняла свою руку. Он вздрогнул.

Она мягко погладила свою щеку и сказала:

— Вы боитесь меня.

Что-то вспыхнуло в его мозгу и так же быстро погасло. Она улыбнулась ему и эта улыбка внушила такой страх, который он никогда не чувствовал. Его плоть тряслась. Хотя она и была ниже его, казалось, что она возвышается над ним как крепость.

— Вы ненавидите меня? — спросил он почти умоляюще.

— Да, в некотором роде, — сказала она. — Но истинная ненависть — это сильная эмоция, а вы слишком жалки для неё.

Время казни пришло.

Сауро Фойритан, президент Галлентской Федерации, повернулся к своим людям и сказал:

— Пришло время решить. Я возьму на себя любую ответственность за это решение, но мне нельзя принимать его самостоятельно. Только вместе, здесь и сейчас. Некоторые из вас потом смогут изучить материалы по делу этого предателя, но, даже если вы и не сможете этого сделать, вы можете увидеть приговор.

Экраны переключились на Этюрре и спроецировали большую красную надпись «ВИНОВЕН» под изображением его лица.

— Сейчас все мы должны сплотиться и закричать. Для нашего будущего и для сохранения свободы, которой мы наслаждаемся в этой Федерации, мы были готовы идти на жертвы. Теперь же мы должны принести последнюю жертву. Мы должны показать миру, что происходит, когда зло пытается ослабить основы нашей цивилизации.

Гиганские звуковые датчики отделились от экранов. Сами экраны изменили свою картинку: они всё ещё показывали Этуррера, но теперь добавили в оверлей эквалайзер, который слабо дрожал на нижних уровнях.

— В тело предателя был введён химикат, который реагирует на звуковые волны определённой частоты. Мы собираемся перехватывать голоса людей, которые собрались здесь сегодня вечером, обрабатывать и перенаправлять на предателя. Если они будут достаточно громкими, то смесь активируется. Ваши голоса будут услышаны.

Хотя датчики еще не были активированы, они уже дрожали от рёва масс.

— И последнее, люди Федерации. Мы очень заботливо подошли к процессу подготовки и введения в предателя этого химиката. Он разрушит, сожжет, или еще как-нибудь исказит некоторое количество клеток в его теле. Но клетки малы и уничтожение нескольких их групп не принесёт много вреда. Однако, мы оглядываемся на историю. Химикат был введен таким образом, чтобы поразить столько же групп клеток, скольких людей этот предатель привел к смерти.

— Это ваш голос, мои сограждане. Это ваша минута.

Датчики активировались. Голоса толпы обрушились на них, как цунами.

На экране тело Этюрре разрушало себя в множестве жертвоприношений. Его кожа пузырилась, окрашенная в красный цвет, дымилась и трескалась. Его волосы самовозгорались, его кости деформировались и разрушали тело изнутри, будто молниеносно растущие опухоли стремились вырваться наружу из мягкой плоти. Рот Этюрре открылся, чтобы пропустить его голос, но крик утонул в толпе.

— Вы можете привести свои доводы, если желаете, — сказала Императрица.

— Это принесёт какую-нибудь пользу? — спросил он.

— Нет, — сказала она.

Он кивнул.

Императрица указала на соседний коридор.

— Идите туда, чтобы встретить вашу смерть.

Неизвестная женщина, которая находилась напротив его сердца, теперь шла перед Канцлером. Её лёгкая, призрачная фигура вела его по пути, который закончится смертью. Он ковылял следом за ней, поддерживаемый охранниками.

Императрица еще долго стояла на том месте, смотря сквозь массивные окна в потолке.

Там, снаружи, вдалеке сияла яркая звезда.

Перевод © Heritor