Бетора смотрела в окно станции, ожидая начала гонки. Здесь, в королевских апартаментах, окна были намного совершеннее, чем в других отсеках станции, обеспечивая хороший обзор одновременно и самой планеты, и звезд вдали. К тому же, оконное стекло было теплым — редкость на орбитальных станциях. Мельчайшие нити, впаянные в стекло обеспечивали постоянный источник тепла, а специально подобранный состав обеспечивал достаточную теплопроводность; процесс сопровождался колоссальными потерями энергии, поэтому услуга предлагалась лишь исключительно богатым клиентам.

Комфорт был не единственным преимуществом посещения членов королевской семьи. Принадлежащая к роду Ардишапур, Бетора часто принимала торговцев и представителей церкви, большая часть которых периодически посещала станцию, но не желала спускаться на саму планету. Перелеты между планетой и станцией обходятся недешево — если пассажиру требуются хотя бы минимальные удобства. В то время как королевское окружение пользовалось наиболее комфортабельными местами совершенно бесплатно, остальным приходилось либо платить, либо смириться с транспортировкой в качестве груза.

Бетора поднималась в небо достаточно часто. Жизнь на станции доставляла ей удовольствие — как выяснилось, жизнь здесь была проще, находилось даже время для раздумий и покоя. На этот раз королевская свита включала и сына Беторы, пожелавшего принять участие в соревнованиях.

Отвернувшись от окна, она взглянула на свисающие со стен королевские флаги, украшенные Амаррийским крестом, и символами ее рода — флаги колыхались, мягко обдуваемые встроенными в стену кондиционерами. Под флагами размещались предметы королевского обихода — древние и роскошные: украшенные вышивкой добротные кресла из темного дуба, полки, уставленные множеством старинных, содержащих историю рода, книг, золотая и серебряная посуда.

Последняя постоянно подвергалась полировке слугой Беторы, Джависом, изысканно бормотавшим непристойности относительно состояния помещения и компетентности прислуги. Джавис был частью свиты Беторы, сопровождая ее на все официальные мероприятия. Они регулярно навещали станцию, и каждый раз Джавис изумлялся тому, что корабельная обстановка выглядит более-менее чистой. Серебро, за которым он следил, всегда выглядело идеально, о пыли на столах не могло быть и речи.

Бетора, строгая во всех других отношениях, на причуды Джависа не обращала внимания — он находился в услужении ее семье долгие годы, и с готовностью брал на себя обязанности, которых более молодые люди стремились избежать. Кроме того, он прекрасно чувствовал, когда говорить можно, и когда следует хранить молчание.

Бетора снова повернулась к окну, рассматривая планету. Сзади послышались шаги приближающегося Джависа.

— Стремитесь быть ближе к Создателю, миледи?
— Просто пытаюсь оторваться от земли, Джавис.
— Как скажете, миледи.
— Как же я хочу, чтобы они поскорее с этим закончили.

Джавис протянул Беторе чашку из тончайшего фарфора, наполнив ее чаем.
— Насколько я помню, Госпожа прежде никогда не интересовалась гонками. Между прочим, я взял на себя смелость, и почистил чайник… уже трижды. Думаю, потраченного на это угля достаточно для зарождения разумной формы жизни.

Бетора бросила быстрый взгляд на Джависа, и чуть заметно улыбнулась.
— Спасибо, Джавис. Замечательно, что у тебя есть возможность приятного времяпровождения.

— Несомненно, миледи, — Джавис ретировался к обеденному столу, и принялся там полировать золотую отделку чашек.

— Мне просто не нравится, что Керал отрывается занятий, — сказала Бетора. — Ему нужно много работать.

— Видимо, у детей человеческих нет права на отдых, миледи, — ответил Джавис, прозрачно намекая на судьбу отца Керала, печально известного как раз своим трудолюбием, ставшим причиной преждевременной смерти. С тех пор, Бетора выражала все меньше удовлетворения успехами Керала, непрерывно подталкивая его к новым достижениям.

— Это для его же блага, — произнесла Бетора. — Жизнь не бывает легкой.

Джавис, бывший в услужении многие годы, и прекрасно знавший об отличиях жизни королевских особ от жизни простых людей, промолчал.

— Кроме того, если бы его отец был жив, он относился бы к мальчику намного строже.
— Уверен, так бы оно и было, миледи.

Послышался стук в дверь. Джавис вышел поприветствовать гостя, и, вернувшись к Беторе, произнес:
— Леди Раана желает вас видеть, миледи.

В комнату вошла женщина. На ней было переливающееся оттенками зеленого платье и золотое ожерелье, мягко мерцавшие при комнатном освещении. Быстро подойдя к Беторе, она нервно улыбнулась:
— Бэтер передает наилучшие пожелания.

Бетора кивнула. Бэтер, муж Рааны, был человеком с грустными глазами и липкими руками. Однажды, в момент слабости, она позволила ему возобладать над собой, сказав при следующей встрече, что прикажет его стерилизовать, если об этом кто-либо узнает.

— Есть новости от Керала? — спросила Раана.

— Только то, что он готов, и рассчитывает на победу. А как дела у Селана? — Селан, сын Рааны, был вторым пилотом на корабле Керала.

— Так же. Мне бы хотелось, чтобы мальчики не так жаждали победы. Разумеется, в стремлении быть лучшими нет ничего дурного, но когда-нибудь они могут зайти слишком далеко.

— Это лучше, чем остановиться на полпути, — парировала Бетора.

— О, не говори так! Надеюсь, ты не навлечешь на них несчастье

— Прошу прощения, могу я предложить вам чашку чая? — вклинился в разговор Джавис.

— Не стоит, спасибо, — ответила Раана. — Я просто заскочила пожелать всем удачи

— И тебе того же, — произнесла Бетора, и, взяв Раану за плечи, добавила, — У них все получится, не волнуйся. Я не позволила бы Кералу нанести такой удар моей репутации.

Раана посмотрела ей глаза.
— Я знаю, дорогая, — произнесла она, — Я знаю, что ты не допустила бы этого. В любом случае, не хочу ничего об этом знать. Гонка вот-вот начнется. Сказав это, Раана удалилась.

От станции отделились несколько кораблей. Модели были различны, но мерцание света на золотых корпусах, ястребиные контуры, спокойная царственная роскошь — все выдавало их Амаррийскую принадлежность. Корабли выстроились в специально отведенной области, и доложили в эфир о своей готовности. Через несколько секунд судьи подали разрешающий сигнал — соревнование началось.

Правила очень просты. Участники должны уничтожать сигнальные маяки, и собирать появляющиеся маркеры, которые затем нужно доставить на станцию. Оценивается все: уничтожение маяка (своего или соперника), доставка на станцию выпадающих маркеров, выполнение разнообразных маневров — сложных, красивых, или просто оцененных как достаточно опасные. Маяки расположены очень близко, поэтому существует определенная вероятность, что соперник вместо маяка собьет вас. Таким образом, корабли должны обладать не только огневой мощью, достаточной для уничтожения маяков, но и устройствами, способными нейтрализовать попадания противников. Более того, маркеры обладают значительными размерами, и если вы хотите доставлять на станцию больше пары контейнеров за раз, корабль должен обладать расширенным грузовым отсеком — но это значительно тормозит корабль. Параметры кораблей сохранялись в строжайшей тайне, и были известны лишь контролирующим наблюдателям.

Вскоре, корабль Керала уже лидировал. Потратив на совместные тренировки несколько месяцев, он и Селан управляли кораблем с поразительной четкостью. Целью соревнований была проверка навыков по управлению кораблем, поэтому управление осуществлялось обычным экипажем, а не помещенными в капсулы пилотами.

Наконец, остался последний маяк. «Аполлион», управляемый Кералом и Селаном, шел бок о бок с другим кораблем, лишь немного вырываясь вперед. Вдруг, он стал ускоряться все больше и больше, продолжая стрелять по цели с невероятной для такого расстояния точностью. Пилотам удалось уничтожить маяк, но по непонятной причине корабельные орудия продолжали стрелять куда-то в открытый космос. «Аполлион» устремился вперед, чтобы подобрать маркер, но, достигнув нужной дистанции, не начал торможение. Напротив, продолжив движение, он проскочил мимо приза. «Аполлион» попытался развернуться, но инерция сделала корабль практически неуправляемым — и, на глазах шокированных наблюдателей, тот разбился о ближайший астероид.

Двое находились в медицинском отсеке станции. Бетора молча сидела около сына — Керал все еще не приходил в сознание. Чуть раньше, этой ночью, умер Селан.

К Беторе подошел главный врач:
— Миледи, результаты обследования вашего сына готовы. Мне очень жаль, но с такими повреждениями внутренних органов, у него почти нет шансов пережить эту ночь.

Бетора пристально посмотрела на доктора, тот продолжил:
— Мы сделаем все, чтобы сделать ваше пребывание здесь как можно комфортнее.

— Есть еще кое-что, что вы можете сделать, — произнесла Бетора, — вы все еще можете помочь моему сыну.

— Простите, боюсь, это не возможно. Я понимаю вашу реакцию, но в таких случаях, исключая предоставление пациенту нового тела, мы бессильны. У вас осталось совсем немного времени на то, чтобы побыть с сыном — подумайте об этом.

Не отводя взгляда, Бетора подошла вплотную к доктору.
— Вы не слушаете меня, — произнесла она ровным тоном, — И себя, кстати, тоже. Еще можно кое-что сделать. Новое тело.

— Но… Нет, это неслыханно! Плоть королевской династии Амарров священна!

— А твоя? — спросила Бетора.

Доктор мгновенно замолчал.

— Если сегодня ночью мой сын умрет, — прошептала Бетора,-то умрет не один. Я не остановлюсь ни перед чем. Надеюсь, это ясно?

Доктор, сглотнув, кивнул.

— Я знаю, что поблизости есть несколько станций с резервными клонами. Мой слуга поможет вам с приготовлениями, включая необходимые меры предосторожности. Завтра утром мой сын проснётся чудесным образом исцелённым.

Прошла неделя. Бетора смотрела в дверное окно из небьющегося стекла.

По ту сторону двери, по комнате расхаживал Керал, переставлял туда-сюда вещи, пронзительно кричал бессмысленные диалоги из когда-то увиденных фильмов. Время от времени он останавливался, но только затем чтобы выключить и снова включить свет. Чудесное исцеление, в самом деле, произошло, однако оно было не полным — имело место необратимое повреждение мозга.

Советники сообщили Беторе, что некоторое время ее сыну лучше не привлекать внимания. Тем временем, они распространили слухи что авария, наложившись на результат жестокого воспитания, привела к столь тяжелой психологической травме, что Керал может никогда не оправиться. Никто не смог бы обнаружить ни то, что произошло клонирование священной Амаррийской плоти, ни то, что это в результате строжайшей секретности операции, привело к столь катастрофическим последствиям.

Бетора дотронулась до стекла. Ее сын, мысли которого были где-то далеко, даже не заметил этого жеста.

— Ты! — за спиной послышался голос.

Бетора обернулась — перед ней стояла Раана в сопровождении двух вооруженных охранников.

— Что тебе нужно?

— Каким образом корабль смог лететь быстрее, чем позволяло оборудование? — спросила Раана ледяным тоном, — почему корабельные орудия продолжали стрелять в никуда? Почему он не активировал защиту при столкновении с астероидом? Почему погиб мой сын?

Бетора закрыла глаза.
— Не знаю. Может, ты расскажешь мне об этом, Раана?

— Я провела анализ осколков. Выяснилось, что на корабль были установлены прототипы ригов. На рынке они появились совсем недавно, и не были разрешены для использования в соревнованиях, но твоего сына ведь это не волновало, не так ли?

— Что ты имеешь в виду?

— Прототипы этих устройств еще не попали в список возможного оборудования корабля, так что инспектор никогда бы не догадался об их присутствии. Но они нестабильны, и поэтому никогда не были известны широкой публике. Чтобы получить эти дьявольские изобретения, человек должен обладать специальным доступом — таким, как у нас. Твой сын планировал это в течение нескольких лет. Он сжульничал, и это повлекло смерть моего сына. И все это из-за тебя!

— Из-за меня?!

— Кто втравил его в это, никогда не ослабляя давления? Кто выражал неудовлетворение его успехами, чем бы тот не занимался? Не знаю, ты ли подсказала ему идею сжульничать, теперь это уже не имеет значения. Ты в ответе за все это — я прослежу, чтобы ты понесла наказание.

Раана подняла руку, и охрана сделала шаг вперед.

— Ты не осознаешь что делаешь, — произнесла Бетора, взяв себя в руки.

Глаза Рааны расширились, а ее лицо побледнело от ярости.
— А ТЫ понимаешь?- сделав шаг вперед, Раана показала пальцем на окно двери. — Смотри же! Смотри, что ты наделала! Даже после смерти ты не даешь ребенку покоя!

— Что… ты имеешь в виду? — попыталась выговорить Бетора.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Для этого, совсем не нужно быть гением, — сказала Раана, и, качая головой, добавила, — Боже! Ты вызываешь лишь жалость!

Бетора хотела возразить, но, передумав, молча последовала за Рааной. Завершали процессию охранники, держа руки на оружии.

А по ту сторону двери включал и выключал свет ребенок. Включал — и выключал. Снова и снова. Снова — и снова.

Перевод © корпорация Seven Crafts