Издали дворец сиял роскошью. При ближайшем рассмотрении он уже не казался столь великолепным, поскольку во влажном тропическом климате стены покрылись мелкими трещинами, а внутри всё пропиталось душным запахом преющей растительности. Однако в тот день гнилостную вонь перебивал запах пота и страха, исходивший от трёх съёжившихся людей, стоявших на коленях во внутреннем дворе.

Arkon Ardishapur, Преемник от Дома Ардишапур, в неудобной напряжённой позе восседал на возвышающемся над тремя фигурами троне и недобро хмурился. Назойливое жужжание тропических насекомых мешало сосредоточиться, и он позволил своему взгляду блуждать по минматарам. Виновные в повстанческой деятельности должны были быть казнены, но Аркон чувствовал, что они владеют какой-то не предвещающей ничего хорошего информацией, и поэтому медлил с исполнением приговора. Аркон бросил взгляд на своего дворцового секретаря, с безучастным видом стоявшего рядом. Drupar Maak был старкманиром, как и рабы, ожидающие казни. Он тоже был рабом, но, будучи талантливым ребенком, получил надлежащее образование в амаррской школе, после которой стал покорным, преданным и воспитанным слугой. Аркон вздохнул и снова направил своё внимание на приговорённых. Они должны быть сломлены.

Друпару потребовалась вся его немалая воля, чтобы на лице не отразилось ничего, пока он смотрел на своих тайных единомышленников, подвергнутых допросу. Друпар мог лишь восхититься медленной и взвешенной методикой Преемника, ведущего дознание. Аркон в совершенстве владел искусством подавления воли одними лишь словами и жестами. Узнав о поимке трёх рабов, Друпар надеялся на быстрое следствие и ещё более быструю казнь, а теперь холодный ужас ворочался под ложечкой, пока старик мучил дрожащих рабов. «Старый дурак, конечно,» — думал Друпар. — «Но дьявольски сообразительный временами. Как пёс, способен учуять заговор там, где любой другой ничего не заподозрит.» Всей душой ненавидя хозяина, Друпар давно научился уважать способности этого человека.

Аркон, рассеянно крутя пальцами золотой скипетр, поёрзал на троне своим огромным телом. Он чувствовал, что почти нашёл разгадку тайны этих жалких негодяев. Как он и подозревал с самого начала, они были лишь винтиками какой-то большой организации, цель которой — свергнуть амаррскую власть на планете. Теперь нужно было только выдавить из приговорённых имена лидеров заговорщиков.

Момент, когда Друпар мог быть раскрыт как вероломный изменник, неумолимо приближался. Пульс его участился, в крови, обостряя чувства, заструился адреналин. Годы тщательного планирования, сотни сторонников среди повстанцев и рабов — всё в единый миг оказалось под страшной угрозой. Аркон монотонно бормотал, допрашивая пленников, и тут Друпар почувствовал, что начал действовать. Неосознанно, но будто повинуясь первобытному инстинкту, он бросился к своему хозяину и палачу и, схватив золотой скипетр, вырвал его из рук Преемника. Лицо Аркона вытянулось, и Друпар позволил себе пол-мгновения понаслаждаться его потрясением, перед тем как вонзить острую, сверкающую на солнце грань оголовья скипетра в шею хозяина. Кровь брызнула во все стороны. Начался хаос.

Поразительно, но старый Преемник, разбрызгивая кровь из зияющей на шее раны, поднялся на ноги, и его огромная туша нависла над Друпаром. Взметнувшаяся из складок мантии серебряная рука вцепилась ему в горло, а краем глаза Друпар увидел врывающихся во двор охранников со вскинутым оружием. Из последних сил он выскользнул из хватки Аркона и обернулся к ошарашенным рабам, всё ещё стоящим на коленях:
— Поднимайтесь, убирайтесь отсюда! Началось! Время восстать! — кричал Друпар, вновь оказавшийся в смертельных объятиях умирающего Преемника. Свет дня в глазах обратился во тьму, но он успел увидеть, как трое юношей убегали прочь.

Яркий свет заливал двор, изгоняя тьму. Неестественное освещение делало обычно безмятежный двор унылым и отталкивающим, что, впрочем, отлично соответствовало настроению собравшихся людей. Idonis Ardishapur разглядывал блёклые пятна крови на брусчатке, размышляя, почему следы крови всегда так завораживают людей, вызывая в воображении всевозможные ужасы. Рядом бубнил лейтенант, докладывая о распространяющемся восстании, что уже вырвалось за пределы города и быстро становится неуправляемым. С другой стороны стоял капитан личной охраны, нервно ожидая возможности принести свои ничтожные извинения за смерть отца. Идонис слышал достаточно, чтобы считать это непростительным.

Раздражённо он отправил этих двоих прочь, не имея в тот момент терпения разбираться с ними. Вместо этого он подошёл к своему другу Zoriac´у, изучающему золотой скипетр, ставший орудием убийства. На миг Идонису пришла мысль об удивительном символизме того, что отец был убит олицетворением Императорской воли. Такая идея не посетила его на утренней мессе.

Зориак поприветствовал Идониса коротким кивком, но тот не обратил внимания. Ровесник Идониса, воспитанный вместе с ним, Зориак был близким другом, о каком только мог мечтать будущий Преемник. Идонис со смешанными чувствами вновь задумался о скипетре. С одной стороны, один из священных символов императорской и божественной власти. С другой — ещё покрыт засохшей кровью отца. Из донесений Идонис знал, что некоторые повстанцы уже носят грубые копии скипетра как оружие, называя его «хумаак», в честь убийцы отца. Идонису сводило желудок от такой мысли.

Этой ночью он впервые задумался, как всё могло бы быть. Он согласился сопровождать отца в этом диком краю, питая наивные надежды, что Слово Бога можно донести до варваров. Теперь Идонис знал: минматары никогда не примут Писание, и в глубине души радовался, опасаясь за чистоту Слова, попади оно в грубые руки минматар. И ещё, «варвары» было лишь фигурой речи. Познакомившись с их богатой культурой, Идонис не мог больше насмехаться над их традициями, как смеялся со своими дружками в юности, сидя в сердце Империи. Невольно его мысли утекли к маленькому укрытию в городе, к миловидному гибкому созданию и моментам близости, когда он шептал слова любви и страсти. Семья и друзья были бы шокированы, узнай они о его темнокожей старкманирской девушке, с её миндалевидными глазами и улыбкой, одновременно робкой и дерзкой.

Внезапно Идонис осознал, что часть его жизни окончена. Теперь он Преемник. Он почувствовал на плечах тяжесть тысяч поколений Ардишапуров; бремя миллионов людей, взирающих на него с надеждой на поддержку и руководство. Идиллическая жизнь, которой он наслаждался здесь, на задворках Империи, кончилась. Будто скрежет громадных валунов, он ощущал смещение приоритетов. Он испытывал душевный подъём… и страх тоже. Идонис выпрямил спину, расправил плечи и глаза его сузились. Зориак, глядя на друга, отступил на полшага.

— Преемники будут судить по твоим действиям в ближайшие несколько дней, — тихо проговорил Зориак. — Новый Преемник должен проявить себя в их глазах, и глазах Империи.
Идонис только кивнул.

— Ты должен устранить беспорядок, оставленный твоим отцом, — продолжал Зориак. — Ты должен показать себя сильным лидером, достойным звания Преемника.

— Каков выбор? — ответил Идонис, уже зная все варианты, но желая чтобы они были высказаны вслух.

— Раздавить это восстание, конечно, всеми необходимыми силами.

— Этого недостаточно, — возразил Идонис, испытывая отвращение к собственным словам, но зная, что их необходимо произнести. — Как ты говоришь, я должен показать себя перед Преемниками. Подавление мятежей обычное дело. Возмездие за убийство Преемника — нет.

— Что прикажете сделать? — спросил Зориак.

— Уничтожьте племя Старкманир. — Идонис запнулся на секунду, его дыхание перехватило, когда что-то оборвалось в глубине души. — Проинструктируйте орбитальный флот. Эвакуируйте наших людей из городов. Эта планета вспыхнет, словно маяк возвещая галактике о мощи Дома Ардишапур и нашей священной цели! Никто не должен уцелеть.

Говоря, Идонис смотрел в глаза другу, видя там печаль и сожаления. Он знал, что в его глазах отражается то же самое. Грусть о жизни, которая закончилась, сожаления о том, какими им приходится стать, и сильнее всего — раскаяние в том, что они собираются сделать. Он позволил себе ещё одно маленькое воспоминание о своем тайном местечке, о гибких руках старкманирской любовницы и мечтах, что таил для минматар. Потом Идонис дал им уйти. Преемник не может позволить себе роскоши грезить.

— Время мессы, — промолвил он, развернулся на пятках и направился к часовне.

Перевод © корпорация Seven Crafts