Больше его ничего не держало в колонии, и в одну из ночей он встал с кровати очень рано, чтобы вернуться в неё очень поздно, направившись вниз, к докам, где космические корабли делали небольшую остановку на своём пути куда-то ещё. Там он нашёл небольшой островок безопасности, который одноврéменно служил таверной, информационным порталом и центром межсистемной торговли. Определив местонахождение команды того странного корабля, который иногда здесь останавливался, он снова расспросил их о подробностях предлагаемого ими контракта, но на этот раз он сел и стал внимательно слушать.

Это была популярная форма контракта, выраженная таким образом, что до сути можно было добраться только разобравшись во всех недомолвках и поправках. Лазар знал только парочку людей, которые во всём этом разобрались.

Вербовщики были настроены дружелюбно, не выпячивая свою внушительность. Они производили впечатление, что будут рады его видеть в своих рядах, но не воспримут как личное оскорбление, если он откажется. Так же, было похоже, что они хорошо знают свои цели, что делало ситуацию ещё более привлекательной.

Их контракт был замечательно лаконичен. Он заключался на один год – золотая середина между слишком короткими сроками и слишком длинными. Год – это наименьшая единица измерения конкретной жизни; контракт занимал её часть, но не забирал полностью.

В течение этого года Лазару не разрешалось покидать корабль по своей воле. На попытку высадиться с судна контракт отвечал, что он в этом случае будет ограничен в передвижении стенами своей квартиры, до момента, пока не появится возможность высадить его в ближайшей колонии, а вербовщики спокойно заявили, что фактически, будет ограничен стенами транспортного контейнера и выброшен в долбаный космос по прихоти пилота. Этот контракт не предназначался для случайных людей, так же как и для тех, кто тоскует по прошлому.

Он порвал бы все старые связи. Не было бы ни какой связи ни с кем из этой колонии, вообще ни с кем, если это не требовалось бы для выполнения задания пилота. Единственное, что останется у Лазара после расстыковки – это корабль, который станет его домом.

За этот год он заработал бы целое состояние. Буква контракта так же гласила, что капсулир, возглавляющий команду, мог быть весьма щедрым. И это имело большее значение, чем факт, что твой распорядок дня диктуется кем-то другим.

После окончания контракта он был свободен уйти. Когда он спросил, есть ли тенденция к тому, что новички после этого уезжают, вербовщик пожал плечами и, почти неохотно, признал, что такой тенденции нет. Люди, как он сказал, что-то нашли на этом корабле. Что-то, что они долго искали и не хотели бы потерять.

Это было как раз то, что нужно.

Ему дали электронный блокнот с тестами и наблюдали, пока он отвечал на вопросы, некоторые из которых выглядели довольно странными, а большая их часть касалась личностной идентификации. Лазар вернул блокнот вербовщику, который просмотрел ответы и передал его обратно, с предложенной суммой. Это предложение было выражено в ISK. У него никогда раньше не было такой валюты.

Он поставил свою подпись, заверив её личным ключом, и óтдал блокнот, отбросив свою старую жизнь навсегда.

Корабль был индустриальным, рассчитанный на пятьсот человек, но Лазару сказали, что он больше ничего о нём не должен знать, кроме фракции, которая его выпустила. Его свобода была ограничена конкретной секцией судна, где он будет работать, жить и взаимодействовать с точно такими же людьми. Лазару не разрешили принести на корабль личное имущество, но судно было хорошо обеспечено развлекательными материалами и предметами первой необходимости. Многие из бортовых систем были автоматизированы, даже средства личной гигиены в жилых помещениях, что, как подозревал Лазар, было приятным нововведением для корабля, привычного к долгим путешествиям в глубоком космосе. Нехватка комфорта его вначале раздражала – он желал брить лицо лезвием, но не было ни каких бритв. А самым странным было то, что на корабле не было зеркал, ни одного. Но если это было самое худшее в этой странной поездке, он полагал, что сможет с этим справиться.

Он встречался с командой своей секции каждое утро, после подъёма. Вознамерившись принимать всё, что встретится ему во время путешествия, он оказался более приветливым человеком, чем был раньше, что позволило ему подружиться с большей частью этих людей. Но один из членов команды привлёк к себе больше его внимания, чем остальные, хотя он и пытался себя сдерживать. У неё были длинные рыжеватые волосы, полные губы и голос, который мягко проникал в его уши. Её звали Риния.

Она соглашалась, что быстро привыкла к автоматизированности корабля и что отсутствие зеркал – очень странно, но добавила, что капсулир, который управляет кораблем, – хороший человек. У него была своя странная черта характера, как она это назвала, но это есть у каждого, а его команда служила ему без угрызений совести. Так же, у него было много денег, и большую их часть он тратил на этот корабль и свою команду. Остальные, занятые едой, но слушающие, кивали, поддерживая её. Лазар задался вопросом, встретит ли он когда-нибудь этого человека, но спросил, встретится ли он с остальной частью команды. Риния сказала, что он встретится, но после того, как пройдёт начальный период адаптации. Долгие поездки вызывают привыкание, и они не хотели, чтобы он потерялся для жизни раньше, чем найдёт свой путь. Больше он ничего не спрашивал. Она улыбнулась ему, но она не улыбалась.

Той ночью он заболел. Всё началось с небольшого головокружения и светочувствительности, которая в течение ночи всё более усиливалась, пока даже сумрак от слабого мерцания звёзд, проникавшего сквозь прикрытое ширмой окно, не стал восприниматься как иглы, медленно проникающие в его мозг. Головокружение вынудило его держать глаза открытыми всё время – он совсем не собирался в темноте бежать в ванную и извергать рвоту – и он проводил своё время в созерцании люминесцентных фигур, казалось, скользивших по полу спальни, как масло по металлу. Затем он перевёл взгляд на стену. Фигуры сделали то же самое.

Где-то посередине изгиба одной из фигур он заснул.

Следующим утром его всё время спрашивали, всё ли в порядке. Как он рассуждал, он должен был выглядеть больным, но без зеркала ничего не мог сказать наверняка.

День продолжался, его сменяли другие дни. Он делал свою несложную работу, которая, казалось, была нацелена скорее на оценку его умений, чем на получение от неё пользы. Остальные члены экипажа, работавшие рядом с ним, следили за его успехами, но делали это так ненавязчиво и открыто, что он не чувствовал себя ущемлённым или пристыженным.

Он узнал их имена. Их и большинства других, которых он увидел в этой новой жизни, а после того, как судно сделало остановку, где-то в глубине космоса, он заметил, что некоторые из них исчезли. Лазар спрашивал тут и там, но получал в ответ только улыбки.

Ночные галлюцинации продолжались. Иногда он приползал к туалету и его рвало. Лазар был рад тому, что не было зеркал, потому что действительно не хотел видеть своё лицо.

Однажды, за обедом, рядом с ним появился новый человек. Лазар не видел его раньше, но посчитал странно знакомым. Этот человек бодро приветствовал Лазара по имени. Он порылся в памяти, чтобы ответить тем же, но ничего не нашёл.

– Кто вы? – сказал он наконец, с выражением дурацкой ухмылки на лице.

– О, я – Джейтик.

Лазар сказал, обращаясь наполовину к самому себе:

– Эй, это же имя одного из тех, кто недавно покинул корабль.

– Да, это и есть я, – ответил человек.

Это удивило Лазара, который знал Джейтика.

– Нет, это не вы, – сказал он.

– Это ещё почему?

Это было ещё более удивительным.

– Ну... – начал Лазар. – Вы не выглядите как он.

– Какой у него был рост? – вставая спросил человек, представившийся Джейтиком.

– Ваш, но... – посмотрел на него Лазар.

– Какое телосложение?

– Ваше. И у вас такая же одежда, даже размер обуви, наверняка, такой же, – сказал Лазар, когда человек сел обратно. Он наклонился и добавил шёпотом: – Есть только одна маленькая, но значимая деталь: у вас не его лицо.

– В самом деле? – человек, казалось, был удивлён и озадачен таким странным обстоятельством.

Лазар моргнул, смотря на него, а затем пробормотал:

– Я не знаю, что на это ответить.

Человек кивнул – оставаясь с выражением удивления на лице, что вызвало в Лазаре желание ударить его об стену – и вернулся к поеданию своего обеда.

Лазар остался сидеть и вернулся к своей еде, которая теперь потеряла свой вкус. Время от времени он стрелял в этого человека взглядом, но постарался сосредоточиться на положительных моментах ситуации: он был счастлив здесь. Его не мучала головная боль, во всяком случае – в данный момент. И, хотя он и чувствовал небольшую слабость в животе после этого мелкого происшествия, Лазар продолжал поглощать еду.

Пока не открылась дверь и не вошёл другой человек – в другой одежде, другого телосложения, даже с другой походкой – но с точно таким же лицом, как и у претендента на то, чтобы Джейтиком.

Лазар выбежал, успев добраться до ванной до того, как потерял свой обед.

Остальную часть дня он провёл в кровати, очнувшись от полудрёмы только когда навестить его пришла Риния. Они стали друзьями, близкими настолько, сколь это было возможным при адаптации к новому окружению, вкупе с попытками не влюбляться в своих коллег. Увидев его состояние, она немедленно принялась за дело. Это включало в себя сбор валявшейся вокруг грязной одежды и её стирка, приказ адаптивной системе управления проветрить помещение (и приказ Лазару, чтобы он не отключал её снова), посылка жучков-уборщиков для очистки помещения от возможной заразы, поиск какого-нибудь горячего бульона. Закуски всегда были доступны для команды – это был один из тех редких кораблей, на котором ничего не нормировалось – но пищу нужно было заказывать, так как в частных помещениях не было оборудования, чтобы её готовить. Риния ушла, вернувшись чуть позже с чем-то, что, как он думал, пахло так замечательно, будто она сама это приготовила. Они поели в гостиной, он – сидя на диване, она – в кресле перед ним.

Он ел, с трудом проглатывая пищу. Риния терпеливо сидела рядом, участливо разговаривая с ним, не давая почувствовать себя ни одиноким, ни беспомощным. К счастью, она не спрашивала, что с ним случилось, тем более, скорее всего, он бы ей не ответил.

После еды на него сошла успокаивающая теплота сытости. У него не было сил даже на разговор, но даже в этом случае он не хотел, чтобы Риния уходила. Она, казалось, ощущала это и пододвинулась ближе, сидя около него и журчащим голосом рассказывая о своей жизни на корабле, о вещах, которые она видела: станции, туманности. Она разговаривала обо всём, кроме того, что происходило с ним сейчас.

Во время одной из пауз он спросил, не могли бы они просто полежать рядом. И они легли на диван.

Он долгое время молчал, не желая нарушать атмосферу правильности и натуральности происходящего, в которой он отдыхал. Но мысль никогда не останавливается, и он должен был в конечном счёте спросить.

– Ты видела сегодня Джейтика и Крэлена?

– Да, – ответила она.

Он спросил с крошечным мерцанием глупой надежды:

– О, значит они вернулись со станции?

– Ну да, глупыш. Джейтик даже сказал мне, что сидел рядом с тобой за обедом сегодня, – сказала Риния.

Лазар с трудом прикрыл глаза и тихо лежал, надеясь, что Риния не спросит, но уверенный, что спросит.

Она не спросила.

В конце концов он глубоко вздохнул и спросил:

– Ты не заметила ничего странного в них?

– Нет, – сказала она. – Не заметила.

Он снова вздохнул, и ещё раз. В итоге он уснул.

Они снова остановились, в этот раз – на несколько дней. Много новых лиц, все одинаковые.

Лазар по-настоящему чувствовал, что сходит с ума, и он постоянно задавался вопросом, должен ли он их всех убить, или нужно просто убить себя. За едой он избегал любых контактов. Кто-то неожиданно заговорил с ним, и он так вздрогнул, что пролил на себя пищу. Лазар немедленно ушёл, потому что чувствовал, что в противном случае он просто упал бы на пол и начал кричать.

Сон к нему всё не шёл, хотя сильнейшая головная боль уже прошла.

Он не осмеливался рассказать об этом никому, потому что действительно не знал, принадлежал ли он теперь самому себе, а если бы он начал вопить и кричать на эти лица, это не возымело бы никакого эффекта. Он сходил с ума. Даже если он был прав, он медленно терял остатки разума.

Они пережили нападение в одной из систем с низким уровнем безопасности, и это добило его окончательно. Он был бесполезен. Все находились на своих местах, выполняя свои обязанности. Все, кроме Лазара. Он не мог нормально работать рядом с этими людьми. Он безучастно стоял на своём посту и отвечал окружающим только тогда, когда не мог этого избежать. И всем, включая его, было понятно, что он отрубился. Они ничего ему не сказали, что было ещё хуже.

Судно направилось к ближайшей станции для ремонта. Пока оно было состыковано, Лазар бесцельно блуждал по коридорам, даже не зная кем он теперь является – неполноценный член команды, и вряд ли полноценный человек – остановившись только тогда, когда ноги отказались нести его дальше.

Он отдыхал напротив стены, закрыв глаза. Мурлыканье пристыкованного корабля отличалось от обычного: не тишина, но очень глубокая пульсация, не как от движения, а как от его возможности. Было так странно остановиться, но ему нужно было предпринять большие усилия, чтобы совершить ещё несколько шагов.

Послышалась чья-то поступь. Он надеялся, что ему не придётся говорить.

Он с трудом разлепил глаза и увидел ещё один, тот же самый облик, что и у остальных, хотя это лицо и казалось совершенно естественным и прекрасно подходило его телу.

Путник спросил, всё ли с ним в порядке. Лазар кивнул.

Тогда незнакомец со странным лицом сделал вещь, которая поразила Лазара: он встал на колени и обнял его.

Лазар слишком устал, даже для рыданий, поэтому он просто вздыхал, снова и снова.

Человек сказал:

– Мы все здесь одинаковы. Мы все здесь живём одной и той же жизнью. Всё время, – и это было столь же жутко, сколько и успокаивающе. Лазар обнаружил, что он любит голос этого человека, его поддержку, его сангвинический ход мыслей. С одной стороны, ему могли так же изменить лицо, как и остальным, и он просто смирился с этим, с другой – ему не меняли лицá, и он в данный момент оказывал поддержку кому-то вроде Лазара, считая его при этом совершенно безумным.

Лазар освободился из объятий человека и снова вздохнул, кивая ему. Он попытался овладеть собой.

Человек сказал что-то вроде: «С вами всё будет в порядке», – и Лазар не расслышал, был ли это вопрос, или утверждение, но он закрыл глаза и снова кивнул. Он услышал, как человек начал уходить. Пока шаги затихали, Лазару пришло в голову, что он так и поблагодарил парня за поддержку, поэтому он заставил себя открыть глаза, раскрыл рот и посмотрел в направлении удаляющихся шагов. Он успел увидеть уходящего человека только на мгновение, пока тот не скрылся за изгибом коридора, выходя из поля зрения. У основания головы, сзади, был разъём.

Лазар шёл домой. Он вдруг осознал, что с самого первого дня каждый человек на корабле был к нему добр. Каждый его поддерживал. Независимо ни от чего, они все действительно заботились о нём.

И капсулир только что его утешал. Он чувствовал себя как младенец, которого укачивает на руках красное пылающее солнце.

Той ночью кто-то позвонил в его дверь. Это была Риния. Она пришла, чтобы утешить его, как он полагал.

Когда они сидели на диване, Лазар признался, что он погряз в страданиях.

Она ответила, что изоляция вытворяет странные шутки с разумом людей. Он возразил, что так не может быть. Не может быть так, что дело только в этом.

Риния вздохнула, признав, что он прав.

– Ты не безумен, – сказала она.

– Что происходит, – спросил Лазар.

Она закрыла глаза.

Некоторое время он смотрел на неё.

– Ты не ответишь, – произнёс он наконец.

Она покачала головой.

– Но это не имеет значения, потому что я навсегда останусь на этом корабле, – сказал он спокойно.

Риния кивнула.

Некоторое время они сидели в тишине. Потом она встала и сказала срывающимся шёпотом:

– Будет лучше, если я уйду.

Она достигла двери, прежде чем он сказал: «Нет».

Риния остановилась.

– Пожалуйста, – добавил он.

Она опёрлась рукой о дверной косяк и опустила на неё голову.

Он сказал:

– Пожалуйста, не оставляй меня одного, – она повернулась, и он добавил: – Я не знаю кем ты будешь завтра. Пожалуйста, не оставляй меня.

Она смеялась и плакала одновременно, и вернулась к нему, гладя и целуя его голову. Позже они переместились с кушетки на кровать, а ещё позже они наконец уснули.

Следующим утром он определился: если это безумие, то он оседлает его, путешествуя на нём, как комета среди звёзд.

Каждое лицо, которое он видел, было одним и тем же. Но когда он возвращался домой ночью, она всегда ждала его там, и это помогало ему оставаться собой, пусть и не совсем нормальным.

Однажды ночью она сказала, что должна уйти на некоторое время, но обязательно вернётся. Он согласился.

Риния спросила, всё ли в порядке. Он сказал: да. И снова: да. И снова.

Он оседлал комету. Не меньше. Он был в мертвом холоде космоса, готовый сгореть.

Они снова занимались любовью, в последний раз.

Лазар много спал. Он потерял счёт времени. Однажды он проснулся, больной и беспомощный, и обнаружил, что прошло на три дня больше, чем он думал. Но он начал чувствовать себя немного лучше, найдя что-то вроде баланса. И этому была причина.

Они получили несколько повреждений, после того, как попали в засаду. Лазар вытащил Джейтика из опасной зоны, когда загорелась одна из монтажных плат и пообещал сам себе, что потом изучит это, так как это было его обязанностью. Крэлен потом купил новые контуры; с того момента он стал последним членом команды, который проверяет оружие до того, как его активировать.

В конце концов она вернулась. Они встретились в закусочной и поели, а после работы они разошлись в разные стороны, до позднего вечера, когда она пришла к нему домой. У неё был ключ доступа, и замок впустил её в темноту комнаты. Лазар слышал как она пришла.

Она тихонько вошла в спальню и легла рядом, начав его ласкать, но он остановил её.

Риния отступила, полагая, что он её не хочет, но она ошибалась. Он сказал: «Сначала я должен сделать одну вещь», – потянулся и включил лампу. Её неяркое сияние походило на приглушённый свет солнца, и она осветила её новое лицо.

– Ты точно уверен? – спросила она, её голос остался прежним.

– Свет остаётся, – сказал он и снова коснулся её руки. Она склонилась и поцеловала его пальцы, затем она оказалась ещё немного ближе.

Когда всё закончилось, он смотрел в её глаза. Лазар видел своё отражение в глубинах этих тёмных омутов, и это было её лицо. Он прошептал:

– Да.

Перевод © Heritor