В том, что он находился в больнице, сомневаться не приходилось.

Пэриен лежал на мягкой кушетке, сознание временами покидало его. Остальное время он спал. Иногда приходили люди, шептались о чем-то и проверяли аппараты, стоявшие возле его кровати. Глаза подводили его, всё вокруг расплывалось, и от этого у аппаратов были причудливые очертания. Повсюду к его телу тянулись трубки; это делало его похожим на покинутую хозяином марионетку. До его слуха доносились лишь отдельные слова — сначала «несчастный случай», потом «батлшип». И «капсулир». Всё это было сказано шепотом, но гремело в его голове так, словно слова были произнесены в абсолютном безмолвии.

Пэриен закрыл глаза всего на мгновение, но, очнувшись, увидел склонившегося над ним мужчину.

— Меня зовут Силат Инфор, — произнес тот тоном, подразумевавшим что с одной стороны это что-то очень важное и, тем не менее, то, о чем Пэриен всегда знал. — И сейчас ты ответишь мне на все вопросы, рядовой.

Пэриен попытался отреагировать, но в горле у него пересохло. Что-то зашипело, вслед за этим его обожженной глотке неожиданно полегчало.

— Это регидратор, — продолжил Силат. — Аппарат отслеживает твои потребности и применяет те же вещества, что пытается выработать твоё тело, тем самым снижая повреждения твоей измучанной плоти. Ты попал в переплет, Пэриен. В той катастрофе, из которой ты выбрался, полегло множество народу.

Силат придвинулся поближе и мрачно произнес: «И я в том числе».

— Чем могу быть полезен, сэр? — даже с регидратором сухой и скрипучий голос Пэриена был едва различим.

Капсулир проигнорировал ответ, достал небольшой датапад и некоторое время изучал что-то на экране.

— Ты знаешь кто я, рядовой? — не глядя на Пэриена продолжил он.

— Нет, сэр, — ответил Пэриен, — Но ваше имя мне знакомо.

— И что оно значит для тебя? — капсулир натянуто улыбнулся в ответ.

— Вы — капитан. Вы были капитаном «Ковчега Вызова», — с болью в горле прохрипел Пэриен. — Корабль класса батлшип. На котором я служил. Сэр.

— И это означает, что я.? — продолжал Силат.

— Капсулир, — Пэриен первый раз в жизни видел капитана. Как, впрочем, и капсулира. Он понял, что хотел бы увидеть, как этот человек повернётся и он сможет разглядеть устройство для подключения, вживленное в его шею. Надеяться на это, судя по ситуации, было глупо и бессмысленно.

— Какова была последняя миссия Ковчега?

— Вы повели нас в deadspace. Прошел слух, что Вы обнаружили древние врата, ведущие к каким-то руинам.

— Каким-то руинам.

— Каким-то руинам, которые теперь захвачены Гуристас, сэр, — ответил Пэриен. — Предполагаю, что вашей целью были находящиеся там ценности.

— Ты осмеливаешься сказать, что знал мои планы?

— Думаю, что все об этом догадывались, сэр, — произнес Пэриен, и тут же пожалел об этом. Капсулир склонился ещё ниже к Пэриену, глядя на него словно преподаватель на отстающего студента.

— Ты вообще знаешь почему ты здесь?

— Ковчег взорвался, сэр. Нас разорвали на кусочки.

— Так оно и было. Но здесь, в этом месте, сейчас, ты совсем не поэтому.

— Сэр?

— Я позаботился о тебе, — произнес капсулир отлично поставленным тоном, — заплатил за твое лечение, потому что есть несколько вопросов, и мне нужны ответы. И если информация будет достаточно значимой, я тебя отпущу, к твоей семье, родным, друзьям-приятелям, и остальным выжившим членам экипажа. А если нет, то… — он показал на регидратор, множество трубок от которого тянулись к Пэриену в такие места, о которых он предпочитал не думать. — Этот аппарат кое-что добавит в твою кровь, и ты потухнешь, как свечка. Никто не спросит, отчего ты погиб. Никто не будет показывать на меня пальцем. Деньги которые я вложил в это оборудование, можно применить и для других целей. Два часа сверхурочной канцелярской работы, а потом тебя вычеркнут из этого мира. Не разочаруй меня, рядовой.

Пэриен сглотнул. Это было очень больно, но радовало как напоминание о том, что он ещё жив.

— Чего вы хотите от меня, сэр? — ответил он.

— В тот момент когда я брал на прицел колониальную базу Гуриста, а их флот вовсю атаковал меня, орудия корабля не смогли перезарядиться. Все сразу. И, в довершении этого — дроны решили действовать самостоятельно, каждый выбрал себе отдельную цель, начав этот нелепый балет самоубийц. И вот я стою, а вокруг меня летает множество этих мелких ос Гуриста, с их маленькими ядовитыми жалами. И они быстро выкачивают из меня остаток жизни.

Силат поднялся и начал расхаживать по комнате.

— Беда одна не приходит, Пэриен. Там я это понял. У тебя не перезаряжаются турели, ладно. Что дальше? О, это будут дроны! — он воздел руки к небу, изобразив сильное удивление. — Что же происходит? А, не важно, сейчас мы всё поправим. Нет, стоп! Что это? — Силат опустил руки и пристально взглянул на Пэриена. — Угадай, что случилось дальше, рядовой?

Пэриен закрыл глаза и снова сглотнул, откинувшись на прохладную, мягкую подушку.

— Спасательные капсулы.

— Спасательные капсулы! — словно прозрев, вторил ему Силат. — Не моя личная капсула, Пэриен, о которой те, кто имел на меня зуб позаботились через две системы. Но капсулы тех шести тысяч человек, которые работали с тобой на корабле, Пэриен — их капсулы и столько не продержались. Знаешь сколько им оставалось, Пэриен?

Пэриен молчал, глядя в потолок. Краем глаза он разглядел, как Силат протянул руку и нажал что-то на датападе.

Внезапно запылала его глотка, огонь разливался по его груди, по рукам и ногам, по всем венам, по лицу. Он зашелся кашлем, затрясся, хватая воздух и пытаясь сбить нахлынувшую боль. Словно жидкий металл разливался по нему. Он дернулся в попытке вытянуть трубки, закрепленные по всему его телу, но сил на это уже не хватило, а может быть они просто были хорошо закреплены.

— Куда бы путь тебя не вел, рядовой, для тебя намного проще идти, слушаясь меня, — донеслись до него сквозь пелену агонии слова Силата. — Отвечай на вопрос.

Жжение немного ослабло. Пэриен снова мог дышать.

— Я слышал… слышал что многие капсулы были просто уничтожены. — прохрипел он. — Они отстыковались от корабля в момент взрыва, но вместо того, чтобы следовать, как обычно, за пределы зоны поражения, они разрушились. Выбраться смогли только те члены экипажа и их семьи, которые работали над несущественными заданиями. Это те капсулы, что расположены по краям корабля. У них были секунды для катапультирования, прежде чем корабль развалился на части, а у центральных не было.

— Как раз там, где ты работал, — продолжил Силат.

— Там, где я работал.

— Твоя капсула спаслась, — добавил Силат. — Как и несколько других. Но для сотен людей, работающих в центральной части корабля, этот день стал последним в их жизни.

Пэриен не стал спрашивать, почему Силата так заботят судьбы команды, и продолжал ждать, пока яд окончательно выйдет из вен.

— Следующий вопрос, и будь любезен, ответь на него честно, — продолжал наступать Силат. — Как ты всё это организовал?

— Я… я… — начал было Пэриен, но тут же стих, — Можно задать встречный вопрос, сэр? Это поможет мне ответить на Ваш.

— Спрашивай.

— Почему вы считаете, что я причастен к этому ужасному, жуткому происшествию?

Силат подошел к больничной койке. Голова его заслонила свет, скрадывая лицо в тени.

— Потому, что я подозрителен. Потому, что исследовал счета, твои и всех остальных. Потому, что заплатил целое состояние за каждого, кто пережил взрыв Ковчега и предстал передо мной для выяснения причин саботажа, и все эти люди, как маяки, вели меня к тебе, — он схватил серебристый планнер, инструмент для вытягивания правды и боли и подкинул его на ладони. — Потому что Гуристас заплатили тебе за эту работу, ничтожный червь!

Пэриен не смог произнести ни звука, вначале от удивления, а после из-за агонии.

— Я отключил процедуру перезарядки.

Чувства Пэриена постепенно возвращались. Перед глазами всё ещё мелькали звездочки, а комната медленно вращалась, подобно мрачной и серой луне, Он понимал, что обделался во время одного из болевых спазмов, но тело было слишком измучено чтобы почувствовать хоть что-нибудь, а сам он проверить не решился. Может удастся разглядеть влажные пятна на простыне, если только трубки, опутавшие его тело, не были присоединены и туда, и позаботились об этом.

— Я отключил процедуру перезарядки, — повторил он, словно заклинание против боли. — Я достаточно проработал в орудийном отсеке, чтобы знать как там что работает. Чтобы её перенастроить много ума не надо, достаточно просто иметь код доступа.

— Как у тебя оказался код доступа? — мерно продолжал допрос Силат.

— Я использовал ключ одного из членов экипажа. Тот настраивал управление дронов, и я ему сказал, что нужно проверить стабильность системы.

— И как отключил?

— Если время есть — это не трудно, — устало ответил Пэриен. — Если вы точно знаете, какие снаряды стреляют последними, нужно просто повредить их. Сделать так, чтобы последний снаряд из серии оставил после себя что то, что заклинит орудие, — Пэриен глубоко вдохнул. — И прежде чем вы продолжите спрашивать, — разобраться с дронами было даже проще.

Некоторое время Силат пристально смотрел на него. Слабый, гудящий звук от одних аппаратов в комнате смешивался с мерным, тихим звуком от других; звуком, похожим на тихое сердцебиение. Наконец капсулир нарушил молчание.

— Анализ обломков и сигналов, записанных капсулой, почти ничего не дал. Кое-какие аномалии, но без них не бывает, и трактовать их можно как угодно.

Он обошел кровать, приподнял свой серебристый датапад.

— Сказано было много, но вот того, что я хотел бы узнать — крайне мало. Корабль — это ведь не просто металлический корпус, это невероятно сложный набор постоянно идущих процессов. Это уже не машина, а почти живое существо. Да, на нем есть служба внутренней безопасности, её можно усилить, но ничто не может защищать тебя вечно. Вдруг появляется кто то, у кого хватает смекалки и изобретательности — у тебя вот хватило, и в результате — погибли сотни человек, — продолжал Силат тоном усталого лектора, которого вновь подвел подающий надежды студент.

— Если человек решается на такое, значит, он всецело посвятил себя поставленной задаче. Только когда цель становится смыслом существования, она дает достаточно сил. На кону — собственная жизнь.

По выражению глаз Силата можно было понять, что он видел столько смертей, сколько Пэриену и не снилось.

— Мы разобрали что и как ты сделал. Теперь разберем зачем.

— Наркотики, — среагировал Пэриен. — Я был на наркоте.

— Ты в курсе, что я могу сделать с тобой? — Силат покачал перед ним серебристым устройством.

— Это были наркотики, — Пэриен не отводил глаз от капсулира.

Силат сделал движение, словно нажимает что-то на датападе, но затем вздохнул и сел на стул рядом с койкой Пэриена.

— Если бы ты принимал наркотики, то никогда бы не попал на мой корабль. Каждый член команды регулярно проходит детальный медосмотр, где на это проверяют. И все результаты попадают ко мне. Многие пилоты за этим не следят, а я слежу, на моем корабле наркоманов нет. Будь всё так, как ты описываешь, ты бы продался Гуристас за списание долга за дозы, или за надежную линию поставки дури. А это значит, что ты всё ещё по уши был бы в этом дерьме. А на моем корабле, под моим командованием, такого не бывает, потому что тут ни один нарик не может поссать, без того, чтобы его моча не была проверена, проанализирована, и записана в рапорт по наблюдению за экипажем. Понял, ты?

Пэриен молчал.

— Ты понял меня, рядовой? — повысил голос Силат.

— Да. Да, понял.

— Так что наркотики тут были не при чем. А Гуристасы, судя по записям твоих с ними частых контактов перед катастрофой, очень даже «при чем». Ты просчитался. Что бы ты там с ними не мутил, ты хранил это в тайне, но кое-что всё-таки не учел. Те деньги, что ты получил сразу после крушения, было очень трудно отследить. Ты, конечно же, получил любопытные извещения о имуществе, владельцем которого ты случайно стал, и наверняка думаешь, что никто об этом не узнает. Если бы у меня не было опыта в поиске такой информации, никогда бы это не обнаружил.

Пэриен, не мигая, испуганно смотрел на Силата.

— Вы знаете кто их послал? Кто из Гуристасов? — произнес он.

— Ты это знаешь. Вот он, последний недостающий кусочек нашей загадки! — ядовито-воодушевленно воскликнул Силат. — Извещение пришло не от военного подразделения Гуристас. Оно пришло от их майнеров. От колонистов.

Пэриен представлял из себя жалкое зрелище; открыв рот он пялился на своего палача.

— Это всё, что мне известно, — подытожил Силат, не обращая внимания на реакцию слушателя. — Ты работаешь на наших врагов, но я изрядно запутался.

— Частичка разума, где-то там, глубоко внутри нас, знает, что такое умирать, — прошептал он, вновь склонившись над Пэриеном. — Все проходит мгновенно, как сон, проигрываемый на гиперскорости, вся твоя жизнь проносится перед глазами. И это всё, это конец, это последний разбег перед бесконечным Ничто. Меня клонировали столько раз, что я сбился со счету, и к этому я за всю свою жизнь, или жизни, не смог привыкнуть. И вот появляешься ты и снова вгоняешь меня в это состояние, и не только меня, ещё сотни человек с моего корабля. У тебя осталась твоя никчемная тайна, твоя пустая жизнь, которая сгорит как только её коснется пламя, вспыхнет как частица тлена, и тем не менее — ты упорно сопротивляешься разоблачению.

Он откинулся и перевел дыхание: «Я хочу знать, Пэриен. За твоими остекленевшими, налитыми кровью глазами, что-то спряталось, что то, что мне нужно получить. И если я это не получу, быстрой смерти тебе точно не видать.»

Пэриен пытался собраться с мыслями. Посмотрел на трубки торчащие из машин и уходящие под простыню. Оглядел белую комнату, в которой находился, и снова перевел взгляд на Силата. — Я ведь ничто для вас, правда? Я, и сотни погибших — всё это ничего не значит для вас? Только эта тайна, да? На деньги, что вложены во все это оборудование, можно было бы целый год кормить семью.

— Твой последний шанс, — прервал его Силат, на этот раз даже не потрудившись показать пульт.

Пэриен пристально взглянул на капсулира. Затем глубоко вздохнул и ответил.

]— Я был в команде, когда мы нашли первые древние врата. Через них мы попали в охраняемую колонию Гуристас. Мы уничтожили их корабли и всех, кому не досталось спасательной капсулы, ждала та же участь что недавно постигла нас. Мы думали, что пираты большего и не заслуживают. Потом мы развернулись к колонии. Достаточно было уничтожить турели. Правда. Добить военный склад на дальней стороне комплекса, потому что только там могло быть что-то для Вас ценное. В остальных постройках люди просто занимались своей работой. Но Вы определили целью все постройки, и дали залп гибридами, и разнесли к чертям всю колонию со всеми, кто в ней жил, и никаких спасательных капсул, и никто не мог противостоять Вам! Я все это видел, видел из центра корабля, я и другие, те, кто отвечали за перезарядку орудий, за управление дронами; и когда молот господень ударил, наш грех был не больше вашего. Что-то проснулось во мне. Сломался какой-то внутренний барьер. Долгое время я был членом экипажа, и ничего выдающегося в наших путешествиях не было. Всё просто — находим хорошее место, уничтожаем сопротивление, стираем все следы своего пребывания, собираем добычу и исчезаем. Когда ты на корабле капсулира, всё это не важно. Он ведет, ты идешь. Ты заряжаешь, он стреляет. Все что на дисплее, не более чем препятствие. Даже полная рабочих и их семей колония; кто по воле случая оказался на другой стороне. Случайность, стоившая им жизни. Попались на глаза бессмертному и его последователям — потеряли право на жизнь. Смерть и разрушение — всё, на что годятся эти жизни (прим. переводчика — ох, хотелось мне сюда ввернуть что-нибудь библейское, а ля «страданье есьм удел всякой твари»)

Пэриен осёкся и сглотнул. Нити паутины смочили его горло. Тишину нарушало только тихий ритмичный шум машин.

— За это я хотел убить Вас, Силат, — продолжил он. — Но Вы — важный человек, и вряд ли мне бы удалось к вам подобраться. Будь у меня сейчас силы и смелость, я бы протянул руки и задушил Вас. И месть состоялась бы, пусть даже я и отправился вслед за вами. И вся моя семья, и все, с кем я дружил. Хотя, конечно… случай с вами — всего лишь верхушка айсберга. Капсулиры словно в игрушки играют (прим. перев. — в оригинале «ребенок с игрушками», но все равно получается намек на игру). Каждый из вас — жуткая и неприятная загадка. Надеюсь вы понимаете, о чем я. Но все люди, кто позволял вам это, — все, кто сначала следил за работой всех этих механизмов, а потом напивался и хвастался разрушениями; экипаж, которому от ваших безумных трюков не было ни горячо, ни холодно, вот они по настоящему были виновны. И все они должны были умереть.

— А знаешь, ведь многие члены команды не имели никакого отношения ни к атакам, ни к боевым механизмам, — негромко прервал монолог Силат.

Пэриен закрыл глаза, снова глубоко вздохнул и продолжил, будто никакой паузы не было: «Когда мы вернулись с той миссии, внутри меня всё умерло. Я переговорил с кое-какими людьми, из преступных кругов. Я попросил одного из них, того, кто знал об уничтоженной колонии, передать Гуристас глупые и пустые слова. Передать извинения, Силат.

В сообщении я рассказал кто я и на кого работаю. Я писал, что прошу прощения. Никакой другой информации, ни моих финансовых данных, ни местонахождение батлшипа, я не передавал. Наверное, они отследили меня, деньги, что они заплатили, говорят сами за себя, но делал я это не ради денег, и вообще не ради какой-нибудь внешней выгоды. Там, в последнем путешествии Ковчега — я всего лишь пытался искупить нашу вину перед миром. А моя спасательная капсула не взорвалась лишь по ошибке.»

— Итак, повреждения спасательных капсул и гибель батлшипа, — Силат сел и пристально взглянул на него, — всё это твоих рук дело.

Пэриен кивнул.

— Я собирался тебя убить, — вставая, произнес Силат. — Но эта роль мне уже не нравится. Скажу только, что если ты и хотел искупления, то лучше бы умер при крушении. Тот факт, что этого не произошло, может кое-что значить, хотя может и не значить. Может быть, ты решил поиграть в бога возмездия. Возможно, хотел почувствовать, каково быть одним из бессмертных. Причины мне не интересны.

Пэриен откинулся на подушку.

— Заканчивайте, — бросил он.

— Ты взял на себя право быть судьей, присяжным и палачом от лица Гуристас, — капсулир проигнорировал его. — И единственным верным решением мне видится то, что потерявшие своих близких, смогут лично рассказать тебе, каково им теперь.

Он вытащил свой серебристый датапад, ввел сообщение, затем продолжил.

— Твоё пребывание здесь подошло к концу. Думаю, пора начинать вынимать трубки. Будет больно, но если ты останешься здесь, будет гораздо больнее.

— Что? — переспросил Пэриен.

— С тобой всё ясно, но, как я уже говорил, — экипаж корабля состоит из множества народу. Я только что отправил запись нашего разговора одному из командиров экипажа. Во время миссий он был расторопным парнем, поэтому, предполагаю, он уже обзванивает и собирает людей.

Силат спрятал датапад в карман и направился к выходу. Перед тем как уйти он повернулся к Пэриену и улыбнулся.

— Твои служители уже идут, маленький бог разрушения. Убегай пока не поздно.

Перевод © Огонёк и evilgopher